Истоки европейской астрономии

[Е.А.Меркулов]

Христиан Розенкрейц (1378 – 1484)

Вычленение астрономии, в самостоятельную научную дисциплину из астрологии, произошло в Европе в самом начале 15 века и было связано с активной деятельностью полулегендарной личности: Христиана Розенкрейцера.
Примерно в 1400 году Розенкрейц вернулся в Европу из стран Ближнего Востока, где, по его словам, приобщился к древней мудрости. И через несколько лет в Европе, он, совместно с несколькими своими сподвижниками, создает тайное научное общество: Орден розенкрейцеров. Главным лозунгом этого общества становится девиз:

«Наука – для избранных, религия – для профанов»

И именно под этим лозунгом и происходит вычленение астрономии из астрологии, а так же физики и химии из алхимии, в виде самостоятельных наук, допуск к которым был открыт лишь «избранным» и закрыт для «профанов». Таким образом в средневековой Европе создается (точнее воссоздается по типу пифагорейской школы) тайное научное общество по образу и подобию касты древнеегипетских жрецов. Монопольное владение научными знаниями (в частности, в области астрономии) подразумевало под собою не только процесс вовлечения в ряды тайного сообщества всех передовых естествоиспытателей своего времени, с целью недопущения публичного распространения их идей за пределами тайного общества, но, так же, и пропаганда ложных научных доктрин среди «профанов». Таким образом, все научные достижения средневековой Европы должны были концентрироваться исключительно лишь в архивах Ордена розенкрейцеров.
Тайный характер деятельности Ордена розенкрейцеров (само существование которого не было известно до 1610 года) не позволяет достоверно судить об успехах и достижениях розенкрейцеров на научном поприще, в том числе и на астрономическом фронте.

И, вообще, неизвестно, к чему привело бы Европу подобное развитие событий (вряд ли, при таком развитии научной мысли, Европа смогла бы стать мировым лидером технического прогресса в XIX веке), если бы не «раскольническая деятельность» одного из сподвижников Христиана Розенкрейцера – Иоганна Гмундена, ученого, достойного отдельного упоминания.

[Е.А.Меркулов]

Иоганн Гмунден (1380 – 1442)

О сподвижниках Христиана Розенкрейцера практически ничего (даже о числе самих сподвижников), неизвестно, в силу сугубо тайного характера их научной деятельности. 
Но нет на свете такого правила, из которого не было бы хотя бы одного приятного исключения. И таким «исключением» в Ордене розенкрейцеров явился Иоганн Гмунден. Изначально (с 1406 года) Гмунден действовал на публичной сцене (в открытом научном европейском сообществе) в строгом соответствии с требованиями секретности Ордена розенкрейцеров.
Однако с 1412 года, по совершенно непонятным причинам, суть которых восстановить уже не представляется возможным, Иоганн Гмунден в своих публичных лекциях начинает приоткрывать для «профанов» научные знания «избранных». А в 1426 году он, вообще, крадет из архивов Ордена розенкрейцеров большое собрание научных рукописей с коллекцией астрономических инструментов и передает их (под видом личного имущества) безвозмездно в публичное пользование. Одновременно с этим, Гмунден резко критикует астрологию как антинаучную доктрину, противопоставляя ее астрономии.
Апофеозом противоборства (как-то иначе охарактеризовать эти поступки Иоганна Гмундена весьма затруднительно) с Орденом розенкрейцеров и лично с Христианом Розенкрейцером явился, случившийся в 1432 году, парад планет. Орден розенкрейцеров делал все возможное для того чтобы в глазах открытого европейского сообщества представить данное явление в качестве астрологического предзнаменования стихийных бедствий для целых стран и народов. А Гмунден, со злобной яростью, публично опровергал данную трактовку астрономического явления.

При всем этом противоборстве двух диаметрально противоположных взглядов на роль науки в европейском сообществе, по всей видимости, существовало некое джентльменское соглашение между Христианом Розенкрейцером и Иоганном Гмунденом, позволившее одному сохранить секрет существование в Европе тайного союза ученых, а другому – совершенно безнаказанно публично излагать собственные научные воззрения,и даже создать собственную научную школу, в которой главным продолжателем дела становления публичной астрономии в Европе явился Джованни Бьянкини.

[Е.А.Меркулов]

Джованни Бьянкини (1410 – 1469)

Научная школа публичной астрономии, заложенная трудами Гмундена, продолжила свое параллельное существование с тайным союзом ученых стараниями его главного ученика - Джованни Бьянкини, который, однако, уже не решался, подобно своему учителю, на открытое противоборство с, набравшим к тому времени силу, Орденом розенкрейцеров. По этой причине, Бьянкини не только не подвергал нападкам астрологию, но и сам исполнял функции астролога при дворе одного из итальянских князей. Однако под этим астрологическим прикрытием. Бьянкини продолжил работы своего учителя по составлению и уточнению разного рода астрономических таблиц движения Луны и планет. И, главное, Бьянкини спас публичную астрономию от ее полного астрологического вырождения под нарастающим давлением со стороны тайного союза ученых. Он сохранил, приумножил и передал следующему поколению астрономов научное наследие Гмундена, которого, с полным на то основанием, можно считать отцом всей современной астрономии.
 
Этот человек, начавший свою научную деятельность в тайном союзе ученых, подобно древнегреческому Фалесу (являющегося отцом античной науки), имел смелость сделать публичными сакральные знания людей, именовавших себя «избранными» и ставивших себя выше серых толп «профанов». Но нельзя исключать и того, что на сей отважный шаг Гмунден решился исходя из своего не очень высокого статуса, отводимого ему в Ордене розенкрейцеров. Так, вместо вторых (а, может быть, третьих-четвертых) ролей в тесном кругу тайного союза ученых, Гмунден сумел занять место «первой скрипки» на широких просторах открытого научного сообщества своего времени.

[Е.А.Меркулов]

 

Николай Кребс (1401 – 1464) Кузанский

Деятельность Гмундена по вычленению астрономии из астрологии в самостоятельную научную дисциплину способствовала укоренению в европейском сознании натуралистического осмысления связи земного с небесным. Далее всех в этом направлении продвинулся теолог Николай Кузанский – кардинал римско-католической церкви с 1448 года.
В своем трактате 1440 года «Об ученом незнании», он (оставаясь на позициях церковных догм) вполне научным методом от противного пришел к важному метафизическому выводу:

Вселенная неограниченна, поскольку, в противном случае, необходимо допустить Нечто, существующее за ее пределами, что, в свою очередь, противоречило бы  определению Вселенной, как включающей в себя все сущее

И как следствие этого:

не только Земля, но и Солнце, и, вообще, любое космическое тело не могут быть центром ничем неограниченной Вселенной, центр которой везде, а граница – нигде

Более того:

Ощущение же неподвижности своей планеты должен испытывать любой наблюдатель на любом космическом теле, и все они в этом смысле равноправны
Не вызывает, также, сомнений вещественное единство всех космических тел и то, что ни один из звездных участков не лишен жителей

Эта, лишенная божественной шелухи (необходимой для того времени), физическая основа астрономии, практически, неотличима от космологической доктрины XXI века. Но есть один важный нюанс: натурфилософские взгляды Николая Кребса (сформулировавшие основы современной астрофизики) обрели сколь либо значимую известность в обществе лишь после сверти их автора. И виной тому явился Орден розенкрейцеров, который не мог пройти мимо факта появления в открытом научном сообществе нового гениального мыслителя. Потому вполне логичным образом Николай Кребс получает предложение войти в тайный союз европейских ученых, заняв в нем место выбывшего  Гмундена. И судя по тому, что впоследствии из-под пера Николая Кузанского стали выходить в свет (публичного общества) исключительно теологические трактаты (затмившие, при жизни автора, его выводы об ученом незнании), данное предложение было им принято.
К сожалению, ничего неизвестно о том, какие трактаты оставил после себя Николай Кребс в архивах Ордена розенкрейцеров. Известно лишь то, что на арене публичной науки его астрофизические идеи, опередившие само время, логического развития (в отличии от идей Гмундена) так и не получили.

[Е.А.Меркулов]

Георг Пурбах (1423 – 1461)

Прямой противоположностью судьбе Николая Кребса явилась судьба ученика Бьянкини и наследника идей Гмундена – Георга Пурбаха. Пурбах, подобно своему учителю, начал научную карьеру, с работы придворным астрологом, попутно занимаясь уточнением движения планет. Но уже с 1453 года он решает обнародовать полученным им астрономические результаты публичной демонстрацией своих чертежей, схем, таблиц и моделей. Пурбах занялся также изготовлением астрономических инструментов и астрономическими наблюдениями. Широкую известность в научном мире получила его попытка вычисления расстояния до яркой кометы 1456 года и определения ее размеров.
Такая активная деятельность Пурбаха по популяризации астрономии в открытом европейском сообществе шла вразрез с интересами Ордена розенкрейцеров, который, проводя политику под лозунгом: «разделяй и властвуй», сумел в середине 15 века спровоцировать кризис средневековой Ганзы, в результате чего получил контроль над финансами этого союза. Кроме того, тайный союз ученых проводил внедрения своих ставленников в различные государственные структуры Европы, включая римскую церковь. А самым известным таким ставленником розенкрейцеров оказался Николай Кузанский. И не было ничего удивительного в том, что вслед за ним предложение о сотрудничестве с розенкрейцерами поступило и Георгу Пурбаху.
Но только Пурбах (в отличие от Николая Кузанского) посмел отказать могущественному Ордену. После чего, в 1461 году он скоропостижно умирает в возрасте всего 38 лет, оставив неоконченным написание ряда астрономических трактатов. Нет никаких прямых доказательств связи столь ранней смерти Пурбаха с его отказом от прекращения научной деятельности на публичном поприще и вступлением в ряды тайного союза ученых. Есть только пожелание Джованни Бьянкини действовать более осмотрительно в астрономических исследованиях, в письме к продолжателю дела Пурбаха – Иоганну Мюллеру.